Очень часто за каким-то внешним запросом обращения к психотерапевту стоит болезненно – мучительное переживание «со мной что-то не так; я какой-то не такой». Это самоощущение может быть очень недифференцированным, неясным для самого человека. Человек сам не может сформулировать для себя – в чем заключается его недостаточность, но ему кажется, что в нем присутствует какой-то непонятный изъян или даже дефект.
Такое самоощущение рождает много стыда - за себя такого. Стыд часто бывает мучительно - преследующим чувством, сопровождающим всю жизнь человека. Стыд отличается от чувства вины и часто может переживаться болезненнее, чем вина.
Вина у нас возникает в том случае, когда мы причинили другому человеку какой-то ущерб, нанесли вред. При вине есть внутренний осуждающий и критикующий голос – можно сказать, голос совести, голос нравственных принципов. С чувством вины (если поступок не привел к каким-то трагическим последствиям) бывает легче совладать. При вине есть конкретный (понятный для человека) проступок, за который можно извиниться, можно как-то компенсировать ущерб.
При чувстве стыда, часто человеку бывает непонятно – что в нем не так, но есть ощущение, что - точно что-то не так. Чувство стыда переживается так - как будто бы кто-то из вне, со стороны смотрит на человека, и этот взгляд может ощущаться как оценивающий, насмехающийся, позорящий. Если при вине можно исправить содеянное или извиниться, то при стыде сделать ничего невозможно. Бывает только одно желание – провалиться куда-нибудь, исчезнуть, спрятаться, чтобы не быть видимым. Не зря же есть выражение: «Провалиться сквозь землю от стыда».
У ощущения «со мной что-то не так; я какой-то не такой», - сопровождаемого стыдом, может быть много причин. Мы может на примерах из психотерапевтической практики рассмотреть некоторые из них, не претендуя на полную классификацию причин такого рода.
1. Такое переживание себя часто бывает присуще индивидам с нарциссической структурой характера. В каждом нарциссе живет маленький испуганный ребенок, чувствующий себя дефектным и ущербным (может быть, это очень сильные слова, но, к сожалению, нарциссы так себя и ощущают), который боится, что «он какой-то не такой».
В большей степени таким самоощущением обладают с нарциссы уязвимо-чувствительного типа. Этот тип характеризуется присутствием на поверхности заниженной самооценки, неуверенности в себе; а грандиозная часть (при которой в глубине души живет ощущение своей незаурядности, особенности, уникальности) глубоко припрятана и отщеплена.
Хотя и нарциссы с грандиозно-эксбиционистским складом характера, которые внешне проявляются как самоуверенные, высокомерные, хвастливые, тоже могут испытывать болезненное чувство - «со мной что-то не так», встречаясь с крушением их грандиозного представления о себе, и соприкосновением со своей (как им кажется) «ничтожной» частью. Хотя чаще у нарциссических личностей этого типа их уязвимая и ранимая часть надежно спрятана от себя самого и проецируется на других «ничтожных» и «презираемых» людей.
В любом случае, грандиозную часть, выражающуюся в ощущении своей уникальности, великолепия, незаурядности - либо явно предъявляемую, либо глубоко спрятанную - жизнь порой может сталкивать с несоответствием с реальностью. Это опять таки может способствовать обострению чувства: «со мной не так; я какой-то не такой». Это самоощущение может быть окрашено сильнейшим стыдом, либо стыд может быть таким запредельно сильным, что он в защитных целях не осознается (но живет глубоко внутри). Что именно «не так», и что с этим можно поделать – чаще всего непонятно; и тогда оказывается, что лучше всего держаться от людей подальше, чтобы никто не обнаружил этот изъян.
2. Некоторым образом к перечню людей, страдающего от чувства "со мной что-то не так" можно отнести индивидов с шизоидной структурой характера. Такой психотип характеризуется отстраненностью; погруженностью в себя; отчужденностью аутичностью; уходом от реального мира в фантазии. Шизоид всегда находится на дистанции от всех остальных. Внешне - со стороны они часто кажутся холодными и бесчувственными. Такие люди, избегают отношений с другими, боясь поглощения, которое переживают как угрозу потерять себя, свои границы, стать как будто бы частью другого. Они ищут дистанции, чтобы сохранить свою безопасность и независимость, но при этом страдают от одиночества. Так как шизоидные индивиды имеют мало контактов с другими людьми и, соответственно, получают мало обратных связей – то они не знают, какими их видят другие люди. Они очень боятся, что, сблизившись, они могут предстать какими-то чудаками или даже (как им может казаться) уродами. Большинство шизоидных людей беспокоятся, что они являются фундаментально отличающимися, недоступными пониманию других людей. Они хотят быть более близкими, принятыми и понятными для значимых людьми, но боятся, что как только их узнают ближе, то отнесут к разряду безнадежных отшельников или забавных чудаков. Поэтому данному психотипу тоже может быть присуще ощущение: «я какой-то не такой».
Так, пациент с шизоидной структурой характера, проходивший терапию, с давних лет страдал от этого ощущения: «я какой-то не такой, со мной что-то не так». До начала терапии – он не мог этого объяснить себе причину этого переживания, но у него явно присутствовало чувство своей инаковости. Страх, что с ним что-то не так, доходил до паники, что если он, приблизится к кому-то и окажется замеченным, его сочтут психически нездоровым и даже шизофреником
3. Нарциссическая травма. Стыд родителей за своего ребенка. Бывает, что родителям трудно принять своего ребенка - такого, какой он есть – с набором неповторимых личностных черт, особенностей нервной системы, темперамента и характера. Нередко у родителей возникает стыд за «неудачного» (по их мнению!) ребенка. Они не видят в ребенке отдельного индивида, имеющего право быть собой и прожить свою жизнь. Такие родители воспринимают ребенка как часть себя; и если эта часть оказывается «неудачной», то это является ударом для родительской самооценки. Часто такие родители имеют свои комплексы, с которыми пытаются справиться за счет ребенка.
Так, для отца одного из пациентов было непереносимо, что мальчик заикается, краснеет от смущения, раним и часто плачет от обиды. Отец, который считал себя «настоящим мужиком», стыдился сына «хлюпика». Он часто высмеивал и позорил мальчика за «немужское поведение», часто унизительные «подколы» были в присутствии других людей – при одноклассниках, в присутствии гостей. Отцу казалось, что он действует из лучших побуждений – воспитывает «настоящего мужика». Отец не мог увидеть, что свою ранимую и уязвимую часть - неосознаваемую и непринятую - он прячет под маской подчеркнутой уверенности, авторитаризма, директивности. Но в таком случае, эта часть оказалась спроецированной на сына – отец стал усиленно замечать и искоренять ее в ребенке.
Важно различать выражение родительского недовольства (критики, наказаний) по поводу реально совершенных проступков; и неприятие ребенка как такового - когда ведется борьба с ребенком таким - какой он есть. Если ребенок получил двойку, и его ругают или даже наказывают (я не имею в виду случаи крайней строгости и жестокости) – это воспринимается им менее болезненно. Двойку можно исправить, можно понести наказание (не смотреть неделю телевизор) и почувствовать, что свою вину искупил. Но, если родитель не принимает личностные особенности ребенка, отражающие его индивидуальность - которые искоренить ребенок в себе не может (как не может перестать краснеть), то ребенок чувствует родительских стыд, и сам начинается испытывать стыд за себя.
Когда мальчик подрос и стал мужчиной, он уже не заикался и не был плаксивым; но чувство стыда за себя и переживание: «со мной что-то не так; я какой-то не такой», - осталось. Оно выливалось в неуверенность в том, что он может быть серьезно воспринят на работе как равноценный другим специалист; в сомнениях, что он может быть привлекателен для противоположного пола. Будучи успешным профессионалом, и человеком, много в чем преуспевшим; мужчина постоянно ждал от окружающих насмешек, презрения, отвержения – подтверждения того, что с ним, что-то не так. Изменения стали происходить через несколько лет психотерапевтической работы, после проработки детского травматического опыта.
4. Травма развития, связанная с недолюбленностью и заброшенностью. Так, пациентка, проходящая терапию, долгие годы жила с чувством: «Со мной что-то не так». В терапии она делилась своей болью, что она в детстве чувствовала себя ненужной ни матери, ни родному отцу. Она была заброшенным одиноким ребенком. Девочка все делала, чтобы быть замеченной и принятой – хорошо училась, самостоятельно занималась музыкой и танцами. Но это не помогало ей добиться любви и внимания самых близких людей. Дети эгоцентричны – они или чувствуют себя в «центре мира» - где все должны быть для них; либо (в неблагоприятных случаях) чувствуют, что все плохое в семье из-за них. Ребенок не может проявить критичность к ситуации - почувствовать, что это с матерью что-то не так – с ее чувством материнства. Ведь родители – главные авторитеты в жизни ребенка. Ребенок все воспримет на себя – «Это со мной что-то не так, поэтому меня не любят».
Самое тяжелое в этом переживании – чувство отчаянной безнадежности - потому что не понятно - что именно не так; поэтому изменить что-то невозможно. Если ребенок разбил вазу – он понимает, что он сделал неправильно, и как это надо исправить – собрать осколки, извиниться, получить прощение, сделать выводы на будущее – и тогда становится легче. В данном случае исправить что-то невозможно, и человек вынужден жить с этим поедающим изнутри чувством.
В этом примере у пациентки проявляется аутоагрессия (т.е. агрессия, направленная на себя) – в форме стыда, самообвинения: «Я какая-то неправильная. Я плохая и не заслуживаю любви». В психотерапевтической работе пациентка эту агрессию "вернула" тем адресатам, которым она предназначалась. Женщина прочувствовала упрек в адрес родителей за нанесенную психологическую травму. В дальнейшей работе бывает важно оплакать свое несчастливое детство; и, может быть, попробовать понять и простить родителей, которые оказались неидеальными и небезгрешными.
5. Ранняя травма развития, связанная с депрессией матери в первые годы жизни ребенка.
В период раннего развития, когда ребенок начинает осваивать мир - самостоятельно передвигаться, знакомиться с окружающими предметами - особенно в фазе практикования (12-18 месяцев), так и в дальнейшем, ребенку очень важно наличие отзеркаливающего материнского взгляда - в котором, как в зеркале ребенок может прочитать свои эмоции и понять их. Если ребенок радостен, то и мать смотрит на него с радостью и восхищением, тем самым, давая ему понять: "У тебя все получается, и ты доволен". Если ребенок печален, то мать смотрит опечаленно, сочувственно и транслирует ребенку: "Я понимаю, ты сейчас не справился, тебе грустно". Глядя в мать - как в зеркало, ребенок понимает про себя свои чувства: "Я радостный", "Я грустный", - и может связать их с жизненными событиями и принять их как имеющие права быть. Разделяя с матерью свои переживания (когда мать понимает его чувства, принимает их и объясняет ему их причину) ребенок чувствует, что с ним все в порядке.
Если в период раннего детства ребенка мать страдает депрессией, то часто бывает, что малыш ее не радует. Оказываясь погруженной в себя, мать механистически выполняет свои родительские функции. Она редко восхищенно смотрит на ребенка и не отзеркаливает его чувства. Ребенок, переживая разные эмоциональные состояния и не находя возможности разделить их с самым близким человеком, и сам не может принять их. Тогда он воспринимает свои чувства как неадекватные и не имеющие права на существование. Ему кажется: "если я так чувствую, то со мной что-то не то и не так". Подрастая, такое ощущение себя закрепляется, вызывает стыд, чувство своей неадекватности.
Так, другая пациентка, проходившая терапию, страдала от этого ощущения: "со мной что-то не так", - у нее присутствовал стыд от проявления совершенно нормальных и присущих многим людям чувств - смущения в незнакомой компании, тревоги при собеседовании на примеме на работу. Разбирая ее детскую историю, нам удалось понять, что в первые годы жизни девочки мать, страдая депрессией, подолгу лежала за закрытой дверью в другой комнате. Она не поддерживала визуальный контакт с ребенком, не сопровождала ее действия любящим и одобрительным взглядом, не отзеркаливала и не объясняла дочке ее печальные чувства. Отец был заботлив, но он часто находился на работе. Во взрослом возрасте клиентка, испытывая нормальные человеческие эмоции, стыдилась их, не могла принять себя с этими переживаниями: "чувствовала себя какой-то не такой".
Контакт с психотерапевтом помогает совместно прожить, разделить и принять свои чувства - порой противоречивые, порой очень сильные, и избавиться от ощущения: «со мной что-то не так».