Жестокое последствие последней стадии рака - глубокая апатия, которую испытывают многие пациенты, теряя интерес к некогда желанным занятиям. Этот симптом является частью синдрома, называемого кахексией, который поражает около 80% больных раком на поздних стадиях, приводя к сильному истощению мышц и потере веса, в результате чего у пациентов истончаются кости, несмотря на адекватное питание.
Такая потеря мотивации не только углубляет страдания пациентов, но и изолирует их от семьи и друзей. Поскольку пациенты с трудом выдерживают сложную терапию, требующую усилий и настойчивости, это также нагружает семью и усложняет лечение.
Врачи обычно считают, что отстранение от жизни пациентов с раком на поздних стадиях - это неизбежная психологическая реакция на ухудшение физического состояния. Но что если апатия - это не просто побочный продукт физического ухудшения, а неотъемлемая часть самой болезни?
В недавно опубликованном исследовании мы с коллегами обнаружили нечто поразительное: рак не просто истощает организм - он разрушает определенную мозговую цепь, контролирующую мотивацию. Наши выводы, опубликованные в журнале Science, опровергают сложившиеся десятилетиями предположения и говорят о том, что возможно восстановить то, что многие больные раком считают наиболее разрушительной потерей – их волю к жизни.
Чтобы разгадать загадку апатии при раковой кахексии, нам нужно было проследить точный путь воспаления в организме и заглянуть внутрь живого мозга во время прогрессирования болезни - что невозможно у людей. Однако нейробиологи разработали технологии, позволяющие сделать это на мышах.
Современная нейронаука располагает мощным арсеналом инструментов для изучения того, как болезнь изменяет деятельность мозга у мышей. Ученые могут создавать карты мозга на клеточном уровне, отслеживать нейронную активность во время поведения и точно включать или выключать нейроны. Мы использовали эти инструменты нейронауки в мышиной модели раковой кахексии, чтобы изучить влияние болезни на мозг и мотивацию.
Мы выявили небольшую область мозга под названием area postrema, которая действует как детектор воспаления в мозге. По мере роста опухоли она выделяет в кровь цитокины - молекулы, вызывающие воспаление. Область postrema лишена типичного гематоэнцефалического барьера, который не пропускает токсины, патогены и другие молекулы из организма, что позволяет ей напрямую реагировать на циркулирующие сигналы воспаления. Когда area postrema обнаруживает повышение уровня воспалительных молекул, она запускает нейронный каскад во многих областях мозга, в конечном итоге подавляя высвобождение дофамина в центре мотивации мозга - прилежащем ядре. Хотя дофамин обычно ошибочно считают “химическим веществом удовольствия”, на самом деле он связан с драйвом, или готовностью прилагать усилия для получения вознаграждения: он склоняет внутреннюю шкалу затрат и выгод в сторону действия.
Мы непосредственно наблюдали этот сдвиг с помощью двух количественных тестов, разработанных в соответствии с принципами поведенческой экономики для измерения усилий. В первом тесте мыши многократно тыкали носом в пищевой порт, причем для получения каждой гранулы пищи требовалось все большее количество тычков. Во втором задании мыши многократно пересекали мост между двумя водными портами, каждый из которых постепенно истощался по мере использования и заставлял мышей менять сторону, чтобы пополнить запасы, подобно сбору ягод, пока куст не опустеет.
При этом мы наблюдали, как в реальном времени падает уровень дофамина, что в точности отражало снижение готовности мышей работать ради вознаграждения.
Полученные нами результаты свидетельствуют о том, что рак не просто “изнашивает” мозг - он посылает целенаправленные воспалительные сигналы, которые мозг распознает. В ответ мозг быстро снижает уровень дофамина, чтобы уменьшить мотивацию. Это совпадает с тем, что описывают пациенты: “Все кажется слишком тяжелым”.
Восстановление мотивации на поздних стадиях заболевания раком
Возможно, самое интересное, что мы нашли несколько способов восстановить мотивацию у мышей, страдающих от раковой кахексии - даже когда сам рак продолжал прогрессировать.
Во-первых, генетически отключая нейроны, реагирующие на воспаление в области postrema, или напрямую стимулируя нейроны к высвобождению дофамина, мы смогли восстановить нормальную мотивацию у мышей.
Во-вторых, мы обнаружили, что введение мышам препарата, блокирующего определенный цитокин, который действует аналогично существующим одобренным Управлением по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов средствам для лечения артрита, также оказалось эффективным. Хотя лекарство не обратило вспять физическое истощение, оно восстановило готовность мышей работать за вознаграждение.
Хотя эти результаты основаны на мышиных моделях, они указывают на возможность лечения людей: Целевое воздействие на эту специфическую цепь воспаление-дофамин может улучшить качество жизни больных раком, даже если болезнь остается неизлечимой.
Граница между физическими и психологическими симптомами - это искусственно проведенная линия. Рак игнорирует это разделение, используя воспаление для захвата тех самых цепей, которые управляют волей пациента к действию. Но наши результаты показывают, что эти сообщения можно перехватить и восстановить работу цепей.
Переосмысление роли апатии в развитии болезни
Наше открытие имеет последствия далеко не только для рака. Молекула воспаления, вызывающая потерю мотивации при раке, также участвует во многих других заболеваниях - от аутоиммунных расстройств, таких как ревматоидный артрит, до хронических инфекций и депрессии. Эта же мозговая цепь может объяснить изнурительную апатию, которую испытывают миллионы людей, страдающих от различных хронических заболеваний.
Апатия, вызванная воспалением, возможно, изначально развивалась как защитный механизм. Когда первые люди сталкивались с острыми инфекциями, снижение мотивации имело смысл - это позволяло сохранить энергию и направить ресурсы на выздоровление. Но то, что когда-то помогало людям выживать при кратковременных заболеваниях, становится вредным, когда воспаление сохраняется хронически, как это происходит при раке и других болезнях. Вместо того чтобы способствовать выживанию, длительная апатия усугубляет страдания, ухудшая состояние здоровья и качество жизни.
Хотя для того, чтобы воплотить эти выводы в терапию для людей, требуются дополнительные исследования, наше открытие открывает перспективную цель для лечения. Перехватывая воспалительные сигналы или модулируя мозговые цепи, исследователи, возможно, смогут вернуть пациенту драйв. Для пациентов и их семей, наблюдающих, как угасает мотивация, эта возможность дает нечто важное: надежду на то, что даже по мере прогрессирования болезни сущность того, кем мы являемся, может быть восстановлена.
Адам Кепекс, профессор неврологии и психиатрии, Вашингтонский университет в Сент-Луисе.
The Conversation. Пер.: PSYCHOL-OK.RU
