Психологическая помощь

Психологическая помощь

Запишитесь на индивидуальную онлайн консультацию к психологу.

Библиотека

Читайте статьи, книги по популярной и научной психологии, пройдите тесты.

Блоги психологов

О человеческой душе и отношениях читайте в психологических блогах.

Психологический форум

Получите бесплатную консультацию специалиста на психологическом форуме.

ЗАДАТЬ ВОПРОС
ПСИХОЛОГУ

Андрей Фетисов
Психолог, гештальт-терапевт.

Катерина Вяземская
Психолог, гештальт-терапевт, семейный терапевт.

Владимир Каратаев
Психолог, психоаналитик.

Софья Каганович
Психолог-консультант, психодраматерапевт, психодиагност.

Глава 9. Создание группы: место, время, размер, подготовка

Обстановка

Перед сбором группы необходимо уладить некоторые организационные вопросы: выбрать подходящее для встреч помещение, установить продолжительность работы группы, выяснить вопрос с новичками, решить, как часто будет встречаться группа, установить продолжительность сеанса и размер группы.

Групповые встречи могут проводиться в любой обстановке, при условии отсутствия раздражающих или отвлекающих факторов. Одни терапевты предпочитают, чтобы их пациенты сидели за круглым столом (прямоугольный неудобен, так как не все пациенты могут видеть друг друга). Другие предпочитают вообще не иметь никаких препятствий в центре, для того чтобы невербальные реакции, жесты пациентов и все тело можно было наблюдать.

Если групповые встречи должны записываться и наблюдаться студентами через наблюдательный экран, то разрешение для этого необходимо получить у группы заранее и обеспечить возможность обсуждения процедуры. Группа, за которой постоянно наблюдают, забывает о существовании экрана наблюдений через несколько недель, но часто в ситуациях обсуждения важных проблем в процессе терапии они возвращаются к этому вопросу с обновленным интересом. Если студентов - наблюдателей не так много — всего один или два, то им лучше сидеть в комнате вне круга — это гораздо меньше отвлекает, чем экран для наблюдений, и к тому же позволяет заметить больше групповых аффектов, которые по необъяснимой причине трудно увидеть через экран. Если предполагается, что наблюдатели сохраняют молчание, то их необходимо предупредить, что говорить будет нельзя ни в коем случае. Так как участники постоянно пытаются включить их в свою работу, то, если наблюдатели заговорят хотя бы однажды, им будет трудно молчать в дальнейшем.

 

Открытые и закрытые группы

По мнению многих исследователей, группы могут быть определены как открытые и закрытые: закрытые группы затворяют свои врата для новых членов и встречаются обычно определенное количество раз; открытые группы сохраняют постоянный размер путем замещения уходящих участников новыми. Открытые группы также могут иметь заранее определенное количество встреч, например, группы университетской студенческой медицинской службы могут договориться о встречах только в течение одного девятимесячного семестра. Обычно открытые группы встречаются в течение неопределенного количества времени, хотя через каждые два года может происходить полная смена участников и даже ведущего. Я знал группы в психиатрических учебных центрах, которые встречались в течение двадцати лет, передаваясь каждые два—три года вновь выпустившимся терапевтам или пришедшему студенту.

Хотя закрытые группы с постоянным составом имеют много плюсов, острая необходимость амбулаторной практики понижает возможность их осуществления. Обязательно появятся участники, которые преждевременно покинут группу или столкнутся с непредвиденными изменениями в собственном рабочем графике, и чтобы группа не распалась из - за убывания состава, должны приходить новые люди. Однако закрытая группа может быть очень удобна в условиях, когда стабильность неизбежна, например, в тюрьме, на военной базе, в психиатрической больнице или. изредка, когда в амбулаторной аналитической группе все участники по своим индивидуальным анализам сходятся во мнениях с лидером. Но обычно большинство амбулаторных групп являются открытыми.

 

Продолжительность и частота встреч

До середины шестидесятых годов казалось, что продолжительность сеансов в психотерапии четко определена: пятьдесят минут на индивидуальную работу и восемьдесят - девяносто минут на сеанс групповой терапии — это было частью укоренившихся традиций. Большинство групповых психотерапевтов соглашались с тем, что удачно сформированной группе первые шестьдесят минут необходимы для того, чтобы разогреться и поработать над основными вопросами встречи. Терапевты также сходятся во мнении насчет того, что после двух часов достигается точка затухания ответных реакций, и группа устает, скучает и работает неэффективно. К тому же оказалось, что многие терапевты выполняют свои функции лучше в первые восемьдесят - девяносто минут. Сеанс, продолжающийся дольше, обычно ведет к утомлению и затрудняет работу терапевта во время встреч в этот же день.

Частота встреч варьируется от одной до пяти в неделю. Я предпочитаю двухразовые посещения в неделю, так как трудно собирать амбулаторную группу чаще. Обычно они встречаются один раз в неделю, но мой опыт показывает, что такой длительный перерыв плохо переносится пациентами. Часто в жизни наших пациентов происходит очень многое, что мы не можем игнорировать, и группа переходит от интеракциональной модели к форме разрешения кризиса. Когда группа встречается чаще одного раза в неделю, ее энергия возрастает, встречи становятся более продолжительными, группа работает над вопросами, поставленными на предыдущей неделе, а весь процесс приобретает характер единой встречи.

Описывались группы, которые регулярно собирались на четырех-, шести- или девятичасовые сеансы. Некоторые терапевты предпочитают устраивать встречи реже, но с большей продолжительностью. Например, один шестичасовой сеанс в неделю. Некоторые психиатрические отделения устраивали неделю интенсивной групповой терапии, во время которой пациенты встречались в маленьких группах в течение пяти дней подряд. Другая программа предполагала шестнадцать часов групповой терапии каждые выходные дни в течение шестнадцати недель.

Широко известен новый формат группы — «марафонская» группа, которая была описана в многих популярный американских журналах, газетах и беллетризированных сообщениях. Марафонская группа, названная так Бахом, встречалась на продленном сеансе, продолжительностью около 24—28 часов, с небольшим количеством времени, предусмотренным для сна, или вообще без него. Участникам необходимо быть вместе в течение всего сеанса, есть прямое этой же комнате и спать, если сон вообще предусмотрен, во время коротких перерывов для отдыха. Акцент ставится на общее самораскрытие, интенсивное межличностное противостояние и взаимное эмоциональное вовлечение и участие.

Происхождение растянутых во времени терапевтических сессий имеет несколько источников. Несомненно, на психотерапию повлияла сфера тренингов сензитивности, в которых часто используются стационары, где участники живут вместе и встречаются по несколько часов в течение нескольких дней (см. следующую главу). Также влияние исходит от недавно принятого в терапии использования стационарных групп. Клиницисты стали принимать психиатрическое отделение в качестве потенциальной двадцатичетырехчасовой терапевтической группы и искать пути увеличения межличностных сил для максимизации терапевтической пользы. Техники сензитивной семейной терапии также могли способствовать упрочению положения марафонских групп. МакГрегор в 1962 году описал сложную воздействующую терапию, во время которой вся группа посвящала свое внимание одной семье в течение двух или трех дней.

Длительная групповая терапия используется в клинической практике в различных формах. Пациенты, которые могут оказаться на другой терапии, а могут и нет, проводят выходные в марафонской группе с руководителем, о котором они впервые узнали от друзей или из рекламы. Если они проходят курс лечения, то их личный врач может порекомендовать им такую группу. Некоторые групповые терапевты отдают всю свою группу на выходные для работы с другим терапевтом или сами время от времени устраивают марафонские встречи со своей группой. Часто больничные отделения или коррекционные организации проводят марафонские группы как часть всего лечения либо делают это отдельно.

Сторонники марафонских встреч утверждают, что эта процедура имеет несколько преимуществ: намного ускоряется развитие малой группы, участники получают более яркий эмоциональный опыт, весь курс терапии может занять всего от 24 до 48 часов. Социальный микрокосм, говорят они, раскрывается быстрее; если жизнь пациентов в группе похожа на их реальную жизнь, то группа скопирует реальный мир быстрее, так как они беспрерывно едят, спят, плачут и живут вместе в такой обстановке, где негде укрыться. Утомление из - за недосыпания содействует сбросу социальных масок. (Как сказал один руководитель марафонской группы: «Усталые люди доверчивее, у них нет сил играть в игры. Девяностоминутный сеанс продолжается недостаточно долго для того, чтобы заставить людей «скинуть маски».)

Результаты групповой марафонской терапии, описанные в средствах массовой информации, выглядят просто ошеломляюще. Восемьдесят процентов участников претерпевают значительные изменения в результате одной встречи, тридцатишестичасовая терапия сравнима с несколькими годами традиционный девяностоминутных сеансов. Девяносто процентов из четырехсот членов марафонских групп определяют эту встречу как «одно из самых важных и значительных переживаний» в их жизни. Марафонская групповая психотерапия совершила переворот в психотерапевтической практике. Марафонская группа стала единственным условием перемен, которые позволяют ускорить научение новым образцам поведения и адаптацию к ним, что случается реже в традиционных условиях. «Если бы все взрослые прошли через марафон, не было бы больше войны, если бы все подростки прошли через него, не было бы больше малолетних преступников» и т. д.

На сегодняшний день результаты марафонских групп целиком опираются на неправдоподобные рассказы самих участников или на опросы, сделанные почти сразу после встречи, — все это совершенно не заслуживающий доверия подход к оценке. В действительности, любое исследование результатов, полностью основанное на интервью, характеристиках или самоотчетных опросниках, имеет сомнительное значение. Так как ни в какое другое время пациент так не лоялен, так сильно не признателен своей группе, как сразу по окончании курса терапии, то он более склонен вспоминать и воспроизводить только положительные, теплые чувства. Переживание и выражение отрицательных эмоций в этом случае менее вероятно, по крайней мере по двум причинам: во - первых, существует сильное групповое влияние на разделение положительных характеристик, и, во - вторых, человек отклоняет все критические чувства по отношению к группе, чтобы избежать когнитивного диссонанса. Он пожертвовал свое время и эмоции группе, часто испытывал сильные положительные чувства к другим членам группы. Ставить под сомнение значимость группы означало бы отбросить себя к состоянию диссонанса.

Хотя формат группы особенно хорошо подходит для контрольного исследования, нет данных для подтверждения многие сумасбродных заявлений. В обширном обзоре более двухсот статей о марафонских исследованиях и практике не было описано ни одних приемлемых исследовательских данных: попытки либо относятся к недостаточно адекватному контролю, либо используются сырые, легко опровержимые оценки результатов.

В 1967 году я и мои сотрудники проверяли следующее предположение: продолжительные групповые сеансы ускоряют жизненный цикл группы. Особенно тщательно мы исследовали влияние шестичасовых встреч на развитие сплоченности (мы определили ее как связь участник-участник и участник - группа) и на развитие интерактивного коммуникативного способа здесь – и - сейчас.

Шесть недавно сформированных групп в психиатрическом амбулаторном отделении изучались в течение шестнадцати первых сеансов. В трех из этих групп шестичасовая встреча была первой их встречей, а в трех других — двенадцатой. Таким образом, по истечении первых шестнадцати сеансов все группы уже провели одну шестичасовую встречу и шестнадцать традиционных девяностоминутных. Записи второй, шестой, десятой, двенадцатой и шестнадцатой встреч были проанализированы, чтобы классифицировать вербальное взаимодействие. Сама шестичасовая встреча не анализировалась, так как нас прежде всего интересовало ее воздействие на последующий курс психотерапии. Опросники для изучения групповых связей и связей участник - группа были проведены на этих же сеансах.

Результаты исследования показали, что продолжительные шестичасовые сеансы не изменяют в лучшую сторону коммуникационные паттерны на последующих встречах. На деле даже произошел откат в обратном направлении, то есть во время последующих встреч группа слабее вступала во здесь – и - сейчас взаимодействие. Влияние же шестичасового сеанса на сплоченность группы дало любопытные результаты. В тех группах, в которых этот продолжительный сеанс стал их первой встречей, наблюдалась тенденция к снижению сплоченности в дальнейшем, а в тех группах, где она была двенадцатой, — к повышению сплоченности.

Смысл этих результатов в том, что необходимо обязательно принимать во внимание расчет времени. Вполне возможно, что при хорошо спланированном курсе терапии продолжительные сеансы могут повышать интенсивность участия членов группы. Психотерапевты этих шести групп при опросе не высказали своей впечатленности какими - либо существенными переменами в развитии группы, которые они бы отнесли к влиянию продолжительной встречи.

Однако было бы наивно полагать, что предстоящее исследование сильно заинтересует всех участвующих в марафонских группах: я уверен, что через некоторое время марафон станет неотъемлемой частью американской психотерапии. Вместе с все возрастающей популярностью ожидание быстродействующей психотерапии будут продолжать расти, и, несомненно, группы будут требовать от своих терапевтов проведения марафонских встреч. Соблазн ускоренного лечения и ускоренного сближения пациентов сильно резонирует с американской склонностью к изготовлению полуфабрикатов. Сегодня в нашей культуре дома и города без фундамента растут как грибы, вопросы любовных отношений и свадеб решаются компьютерными свахами, вечные духовные истины раздаются церковью как в ресторане «на скорую руку» или при помощи телефонных служб «дозвонись и молись», даже традиция рождается уже полностью сформированная, воплощенная и породистая в обличье Лондонского моста, купленного и по камню привезенного простодушным застройщиком американского поместья для искусственного водного канала в новом курортном городке.

Поэтому совсем неудивительно, что марафон — это американское изобретение. Но наша необузданная нетерпеливость, наш «пробивной» менталитет, такой эффективный в ядерных и космических исследованиях, может привести к краху в психотерапии. Течение времени может быть очень важным в психотерапевтическом процессе, и такие явления, как преданность, ответственность, близость и доверие не могут быть сжаты без искажения их сущности.

Объективная оценка длительной групповой терапии заведена в тупик стремлением многих авторов уравнять эмоциональное воздействие или «действенность» с терапевтической эффективностью. Мой собственный опыт участника и ведущего марафонских групп убедил меня в том, что интенсивное, продленное трансэтичное переживание может быть очень сильным и волнующим. В нашем обществе существует слишком мало других таких ситуаций, где человек может так свободно раскрепостить свои накопившиеся сдерживаемые эмоции, раскрыться, поплакать и выразить сильнейшую любовь и ненависть. По окончании сеанса нет конца таким объяснениям, как «прогулка по облакам», «никогда не чувствовал себя так близко к самому себе и к другим людям», «люди такие красивые», «чувствую себя сильным, как никогда» и так далее. И все же мы вынуждены задать вопрос: что делать с терапией? Мы должны помнить о разнице между эмоциональными переживаниями и измененными эмоциональными переживаниями. Более всего нам следует помнить о временном характере терапии: приведет ли изменение в поведении пациента в группе к такому же изменению поведения в жизни? Насколько продолжительной будет перемена, происходящая во время краткосрочного лечения? Клиницисты давно знают, что перемены, произошедшие во время терапевтического сеанса, неравнозначны всему терапевтическому успеху. Необходим перенос в важные внешние взаимоотношения и стремления. Вопреки нашей нетерпеливости, трудоемкий процесс переноса требует длительного отрезка жизни.

Представьте себе пациента, который пережил ранний опыт общения с авторитарным и жестоким отцом и теперь приписывает всем мужчинам, особенно авторитарным, такие же качества, какие были у его отца. В группе он может пережить совершенно другой опыт общения с мужчиной - терапевтом и, возможно, с одним из участников-мужчин. Что он вынесет из этого общения? Например, он узнает, что не все мужчины являются страшными ублюдками, по крайней мере, один или два из них. В течение какого времени этот пережитый им опыт будет влиять на него? Скорее всего, очень мало, если только он не достаточно универсален для будущих ситуаций. В результате курса терапии пациент узнает, что по крайней мере некоторым мужчинам, занимающим авторитарную позицию, можно доверять. Но каким конкретно? Ему нужно научиться различать людей, чтобы не относиться ко всем мужчинам предосудительно. Необходим новый репертуар навыков восприятия. Однажды усвоив себе, что необходимо устанавливать различия, он должен научиться строить взаимоотношения на эгалитарной, неискажающей основе. Для человека, чьи межличностные отношения были крайне обедненными, эта задача является слишком сложной и утомительней для усвоения, часто требует продолжительных проверок реальности и подкрепления имеющимися в наличии терапевтическими взаимоотношениями.

Когда продолжительная встреча планируется во время курса долгосрочной терапии, очень важно, чтобы ведущий обеспечил правильную перспективу. Сама по себе марафонская встреча не способствует переменам, она лишь увеличивает возможности для повышенного эмоционального взаимодействия и вырабатывания информации, которая станет полезной всем участникам для работы во время последующих сеансов. Если пациенты имеют неадекватно завышенные ожидания от группы, они могут с нетерпением ожидать марафонской встречи, а затем испытать разочарование и упадок духа.

Таким образом, мы задаемся вопросом, мешает ли марафонская встреча процессу долгосрочной терапии? Мы не исключаем подобного исхода событий. Обогащение человеческого опыта — наверно, самая сложная и заманчивая из всех игр взрослых. Ее психотерапевтический потенциал до сих пор неизведан, она не может быть исключена лишь на основании выдвинутых мной аргументов. Необходимо учитывать пациентов, которые спустя месяц после единственного длительного сеанса утверждают, будто они претерпели значительные и основательные терапевтические изменения. Необходимо учитывать и психотерапевтов, которые говорили о том, что некоторые из пациентов долгосрочной терапии, пройдя одну марафонскую встречу, вдруг мобилизовались, и их дальнейшая терапия стала проходить легче. Наш опыт возрастает, ведутся исследования, поэтому, нет сомнений, что длительные встречи вскоре займут свое место в психотерапевтическом арсенале. Я считаю, что длительные встречи могут иметь больший потенциал при облегчении курса терапии, чем как отдельная процедура. Опасность в настоящее время заключается в стремлении приписать каждой новой технике универсальные свойства, считать ее эффективной всегда и для всех.

 

Размер группы

Исходя из моего собственного опыта и клинической литературы, идеальный размер психотерапевтической группы — около семи человек, допускается количество от пяти до десяти участников. Нижний предел размера определяется необходимостью объединения всех во взаимодействующую группу. Если в группе всего два или три человека, она обычно отказывается работать как группа: уменьшается количество взаимодействий между участниками, и сам психотерапевт часто оказывается вовлеченным в индивидуальную терапию внутри группы. Многие преимущества группы — возможность расширенной обоснованности впечатлений как результата общности восприятия, возможность взаимодействовать и анализировать разнообразные взаимоотношения — подвергаются опасности при уменьшении размера группы.

Верхний предел определяется абсолютными экономическими принципами: при увеличении группы уменьшается количество времени для работы с индивидуальными проблемами. Несмотря на то что большинство амбулаторных психотерапевтов устанавливают верхний предел восемь или девять человек, в тренингах сензитивности обычно участвует больше человек, как правило — от двенадцати до шестнадцати. Работа контактной группы еще возможна при таком объеме группы, но все же времени для работы над всеми установленными проблемами будет недостаточно. Такая большая группа может предложить терапевтический опыт тем пациентам, которые хотят воспользоваться этой возможностью, но ее размер будет препятствовать интенсивной психотерапевтической работе с каждым из участников группы еще больших размеров свойственны обществам Анонимных Алкоголиков, Реабилитации и подобным им сообществам. Однако эти группы полагаются на иные факторы: группы в обществах Анонимных Алкоголиков и Реабилитации используют воодушевление, руководство и подавление, тогда как большие терапевтические сообщества полагаются на групповое давление и взаимозависимость, чтобы поощрять проверки реальности, бороться против регрессий и внушать чувство личной ответственности за все общество.

До определенной степени оптимальный размер группы соответствует функции продолжительности встреч: чем длиннее встреча, тем большее количество пациентов может получить пользу от работы в группе. Поэтому многие марафонские группы включают до шестнадцати человек. В настоящее время изучаются многочисленные вариации размеров группы и продолжительности встреч. Например, один психотерапевт из Калифорнии предпочитает встречаться со своими пациентами и их супругами во время шестичасовых встреч в группах из пятидесяти человек. Другие проводят краткосрочную интенсивную терапию в группе, состоящей из 70—1000 человек.

Была проведена небольшая исследовательская работа для изучения взаимосвязи между размером группы и эффективностью психотерапии. Кастор исследовал связь между размером группы и количеством вербальных коммуникаций между членами группы (то есть количество участников, к которым обращались хотя бы с одним индивидуальным замечанием, явилось мерой распространения межличностных взаимодействий в группе) в 55 стационарных группах, с размером от пяти до двадцати пациентов. Результаты показали значительное уменьшение количества взаимодействий между членами, когда размер группы достигал девяти человек. Очередное заметное уменьшение происходило при размерах от 17 человек и больше. Смысл этого исследования в том, что в условиях стационара группы размером от пяти до восьми дают наибольшую возможность для общего участия пациентов.

Очень ценное наблюдение сделано Ахом. Как уже было отмечено, групповое давление может быть с пользой задействовано в терапии. Дорогие сердцу, но саморазрушающие желания и отношения могут поколебаться и разрушиться перед лицом не одобряющего их большинства. Ах, выяснил влияние количества людей, находящихся в большинстве, на групповое давление и выявил главный градиент между двумя и тремя (то есть группа из четырех человек может оказывать более значительное влияние, чем группа из трех человек), но увеличение большинства до четырех, восьми и даже шестнадцати не приводит к эффекту большему, чем при трех.

Несколько исследователей предположили, что в группе, состоящей из пяти человек, проблемы разрешаются наиболее гармонично. Другие исследования показывают, что с увеличением размера группы соответственно увеличивается и тенденция формирования клик и подгрупп, что вредоносно для терапии. Сравнение групп, состоящих из двенадцати и пяти человек, показало, что члены больших групп менее удовлетворены и реже приходят к согласию. Исследования также показывают, что при увеличении размера группы только наиболее сильные и агрессивные участники могут самовыражаться, тогда как более слабые не имеют возможности проявить свои идеи и способности.

Так как мы знаем, что один - два участника обязательно уйдут из группы уже после первых встреч, то желательно начинать работать с группой немного большей предпочитаемого размера, то есть чтобы получить группу из семи пациентов, многие психотерапевты набирают восемь - девять пациентов.

 

Подготовка к групповой психотерапии

Существуют большие разногласия в клинической практике относительно интервьюирования пациентов до начала групповой психотерапии. Одни терапевты, увидевшись с пациентами однажды или дважды во время отборочного собеседования, не встречаются с ними снова индивидуально, тогда как другие терапевты продолжают индивидуальные сеансы до самого начала работы группы. Часто требуется несколько недель для отбора семи пациентов в группу, и, чтобы не потерять первых кандидатов, терапевту приходится периодически встречаться с ними. Но я считаю, что главная цель отбора и интервью состоит в подготовке пациентов к восприятию предстоящих переживаний. Я должен согласиться с Фулксом, что мало смысла в предтерапевтическом анамнестическом интервью, так как любой действительно насущный материал станет доступным для группы. Есть некоторый смысл в том, чтобы считать предтерапевтические индивидуальные сеансы возможностью установки раппорта с пациентом, который поможет удержать его в группе во время периода упаднического настроения и разочарования в начале курса психотерапии. У меня сложилось впечатление, что чем чаще пациент встречается с терапевтом до начала курса, тем меньше вероятность того, что он уйдет из группы преждевременно. Часто первым шагом в установлении межличностных связей является общая идентификация всех участников с одним объектом — психотерапевтом.

Процесс подготовки к групповой терапии имеет несколько аспектов: терапевт выясняет ошибочные представления, необоснованные страхи и ожидания, связанные с участием в группе, обеспечивает поддержку, предупреждает и, таким образом, уменьшает проблемы групповой терапии, создает пациентам когнитивную структуру, которая позволит им более эффективно работать в группе.

 

Ошибочные представления о групповой терапии

Ошибочные представления и страхи относительно групповой терапии появляются с такой регулярностью, что психотерапевт может воспринимать их наличие как должное, и если даже о них не говорил сам пациент, то терапевт все равно должен иметь их в виду как потенциальную проблему. Вопреки существующим хвалебным описаниям масс - медиа, среди будущих пациентов широко распространено мнение о том, что групповая терапия второсортна, то есть это дешевая терапия, и предназначена она для тех, кто не может позволить себе индивидуальную терапию, что групповая психотерапия менее эффективна, так как каждый пациент может занять только 15 — 20 минут времени психотерапевта в неделю, и что групповая терапия существует только потому, что некоторые пациенты преувеличивают возможности психотерапевта.

Подобные ошибочные представления продуцируют ряд таких неблагоприятных ожиданий от групповой терапии, что положительный результат становится просто невероятным. Существует исследование, убедительно показавшее, что изначальные ожидания пациента и его вера в терапию и терапевта положительно коррелируют с тем, что он останется в группе, и с его очень хорошим результатом.

Вдобавок ко всему, у пациентов, обычно это происходит позже, вырабатываются еще ошибочные представления о процедурах и воображаемые межличностные страхи. Многие из них вы обнаружите в приведенном ниже сне одной пациентки, который она рассказала на предтерапевтическом индивидуальном сеансе, незадолго до начала курса групповой терапии.

«Мне снилось, будто всех членов группы попросили принести на встречу печенье. Я пошла со своей мамой в магазин, чтобы купить его. Нам было очень трудно решить, какое печенье будет правильнее купить. Между тем я понимала, что опаздываю на встречу, и мое желание прийти туда вовремя не давало мне покоя. Наконец мы уладили вопрос с печеньем, и я отправилась навстречу. Я спросила, как пройти в комнату, где собирается наша группа, и мне сказали, что в комнате 129А. Я прошла туда и обратно вдоль длинного коридора, в котором комнаты не были пронумерованы последовательно, но не смогла найти комнаты с литерой А. Наконец я обнаружила, что комната 129А находится за другой комнатой. Пока я искала кабинет, я встретила много людей из моего прошлого, тех, с кем я еще ходила в школу и которых знала многие годы. Группа была очень большая, около сорока или пятидесяти человек ходили кругом по комнате. В группу входили и два моих брата. Всех членов группы попросили рассказать, в чем состояли их проблемы, трудности и зачем они пришли сюда. Весь сон был очень тревожным, и то, что я боялась опоздать, и большое количество человек в группе — все это было очень неприятным».

Хотя у нас и нет возможности анализировать этот сон подробно, все же некоторые моменты очевидны. Пациентка ожидала первой встречи с большим опасением. В ее беспокойстве по поводу собственного опоздания отразилась боязнь быть исключенной или отвергнутой группой. К тому же, так как она должна была попасть в группу, которая уже работала в течение какого-то времени, она боялась отстать от остальных участников, достигших к тому времени какого-то прогресса. (Она не могла найти комнату, отмеченную буквой А.) Ей снилось, что в группе около сорока или пятидесяти человек. Опасения по поводу размеров группы обычны в данной ситуации: пациент боится, что его индивидуальность может затеряться в людской массе. Более того, пациенты ошибочно применяют принцип экономического распределения товаров к групповой психотерапии, предполагая, что количество членов в группе обратно пропорционально количеству товаров, полученных каждым.

Присутствующий во сне образ всех членов группы, рассказывающих о своих проблемах группе, отражает один из основных и наиболее распространенных страхов, который испытывают люди перед вступлением в группу, — предчувствие того, что они будут вынуждены разоблачиться, покаяться в постыдных поступках и мыслях перед чужими людьми. Далее мы обнаруживаем ожидания критического, презрительного отношения со стороны других членов группы. Эта ситуация представляется как апокалиптическое испытание перед неумолимым и беспристрастным судом. Сон также показывает, что предгрупповые ожидания происходят из возрождения тревоги, связанной с рядом ранних групповых переживаний пациентки, включая школьные, семейные и игровые переживания. Кажется, будто все значимые для нее люди и группы, с которыми она сталкивалась в жизни, будут присутствовать в этой группе (В метафорическом смысле это истина: поскольку она сформировалась под влиянием других людей и многое от них усвоила, она перенесет их вместе с собой и в группу, таким образом, они являются частью ее характера. Более того, она воспроизведет во время групповой терапии свои ранние значимые взаимоотношения.)

Если обратиться к комнате под номером 129 (одну из ее первых классных комнат), то станет ясно, что пациентка ассоциирует предстоящие групповые переживания с тем временем в ее жизни, когда почти самым важным для нее было принятие и одобрение со стороны сверстников. Она ожидает от психотерапевта такого же поведения, как и от ее первых учителей, — равнодушного, бесстрастного оценивания.

Со страхом вынужденного признания близко связано и переживание в связи с конфиденциальностью. Пациентке кажется, что не будет никаких границ группы и что обо всем, что бы она ни рассказала, узнают все значимые для нее люди.

Другие распространенные волнения пациентов, не отраженные в этом сне, включают страх заразиться душевной болезнью через связи с другими пациентами. Чаще обо всем этом думают шизофреники или пациенты в пограничных состояниях. Отчасти этот страх отражает презрение, существующее у пациентов к самим себе, благодаря чему они проецируют на других чувства собственной никчемности и свою воображаемую склонность порочить людей, с которыми они общаются. Такая динамика лежит в основе часто задаваемого вопроса: «Как слепой может вести слепого?» Убежденные, что они сами не представляют никакой ценности для других, пациенты считают невозможным получение какой-либо пользы от других, таких же как они. Другие пациенты боятся своей же собственной враждебности, боятся того, что если они хотя бы раз дадут ей волю, это испугает и их самих, и остальных. Представления о группе, в которой гнев можно выражать свободно, их ужасает, и они думают: «Если бы только они знали...»

Нереальные ожидания, будучи неуправляемыми, могут принести вред или даже привести к отказу от групповой терапии, но их можно уменьшить с помощью правильной подготовки кандидата. Перед тем как очертить процесс подготовки, мы должны обратить внимание на некоторые проблемы, с которыми мы обычно сталкиваемся в процессе групповой терапии и которых также можно избежать посредством предтерапевтической подготовки.

 

Предвосхищение групповых проблем

Один из важных источников трудностей и упадка духа пациентов в начале курса групповой терапии — это осознание ими целевой несовместимости: часто они не могут различить согласованность между целями группы (объединение группы, построение атмосферы доверия и очага межличностного противостояния) и своими собственными целями (облегчение страданий). Им интересно, какое отношение имеет обсуждение их межличностной реакции с другими членами группы к их симптомам тревожности, депрессии, фобии, импотенции, бессонницы?

Высокая текучесть состава на ранних этапах групповой психотерапии, как мы уже говорили, является главным препятствием повышения эффективности. Психотерапевт с самых первых своих контактов с пациентами должен отбить у них желание пропускать встречи и покидать группу преждевременно. Этот вопрос гораздо более серьезен для групповой, чем для индивидуальной психотерапии, где непосещаемость и медлительность могут быть проработаны с пользой. На начальных стадиях психотерапии нерегулярное посещение наблюдается в вялых и несобранных группах. Существует настолько много факторов давления, которые группа должна преодолеть совместно, что сопротивление, выражающееся в физическом отсутствии, является особенно нежелательным.

«Образование подгрупп и вне групповое общение», названные «ахиллесовой пятой» групповой психотерапии, — это проблема, столкновение с которой возможно на любом этапе. Этот вопрос очень сложный, и мы позже рассмотрим его подробнее (см. главу 11). В настоящий момент достаточно будет отметить, что психотерапевт может начинать формировать групповые нормы в отношении образования подгрупп уже с самых первых контактов с пациентами.

 

Система подготовки

Теперь обсудим используемые процедуры систематизированной подготовки пациентов к групповой психотерапии, которая была создана для обращения к каждому из упомянутых выше ошибочных представлений, ложных ожиданий и первых проблем групповой психотерапии. Ошибочные представления и ожидания должны быть детальны изучены вместе с пациентами и исправлены не просто на словах, но через доскональное обсуждение каждого. Первые проблемы терапии могут быть предсказаны терапевтом уже во время подготовительного сеанса, и идейные рамки и четкое руководство по эффективному поведению могут быть представлены пациентам. Несмотря на то, что подготовка каждого пациента должна быть индивидуальной в соответствии с его жалобами и уровнем опыта терапии, я обнаружил, что подготовительная беседа, конспект которой представлен ниже, является очень важным этапом.

Пациентам кратко объясняют межличностную теорию психотерапии, начиная с утверждения, что, несмотря на то, что каждый обнародует свои проблемы по - разному, все ищущие помощи в психотерапии имеют основную общую проблему — трудности в установлении и сохранении близких и теплых отношений с другими. Многие случаи из жизни напоминали им о том, что они, конечно же, хотели бы прояснить свои взаимоотношения, стать действительно честными в выражении своих положительных и отрицательных чувств и иметь такое же честное отношение к себе. Но общее устройство общества, однако, не так уж часто позволяет нам до конца открытые коммуникации: затрагиваются наши чувства, взаимоотношения разрушаются, растет непонимание, и, в конце концов, общение прерывается. Терапевтическая группа описывается как особый микрокосм, в котором такой тип честных отношений с другими членами группы не только разрешается, но и поощряется. Если люди не подходят друг другу по своим способам установления отношений, то такая социальная ситуация, где поощряется открытое межличностное изучение, может дать им возможность узнать много ценных вещей о самих себе. Акцент делается на том, что открыто работать над взаимоотношениями с другими будет нелегко, фактически, такая работа может быть стрессовой, но очень важной, так как, если человек научится полностью понимать и строить свои отношения с другими членами группы, это и будет для него самой большой пользой на будущее. Они смогут сами обнаружить путь к более ценным взаимоотношениям со значимыми для них людьми, которые есть и еще будут в их жизни. Терапевт делает ударение на то, что терапевтическая группа работает не только под лозунгом «искреннее самораскрытие», напротив, в ней поощряются как самораскрытие, так и ответственность за продолжение общения, несмотря на боль и раздражительность.

Пациентам советуют избрать лучший путь к помощи самим себе — быть искренними и правдивыми в своих чувствах, особенно с чувствами в отношении к другим членам группы и к терапевту. На это «ядро групповой терапии» делается постоянный акцент. Пациентам говорят, что они могут по мере развития доверия в группе раскрывать какие-то интимные аспекты, но что встреча не является вынужденной исповедью и что все люди имеют различные уровни доверия и саморазоблачения. Предполагается, что группа должна рассматриваться как форум рискующих, и что, по мере научения, могут быть испробованы новые типы поведения.

Итак, некоторые камни преткновения предсказаны. Пациентов предупредили о возможном упадке духа и возникновении чувства неловкости во время первых встреч. Не всегда будет ясно, каким образом проработка групповых проблем и внутригрупповых взаимоотношений может помочь в разрешениях проблем, которые и привели пациентов в группу. Их убедили остаться в группе и не скрывать своих намерений уйти. Почти невозможно предсказать конечную эффективность групповой терапии во время первых двенадцати встреч. Пациентов просят подождать с выводами и посетить хотя бы двенадцать занятий, прежде чем пытаться оценить полезность групповой терапии. Им объясняют, что многим пациентам кажется мучительно трудным полностью раскрываться и прямо выражать свои положительные и отрицательные чувства и эмоции. Склонность некоторых пациентов скрывать свои чувства, образовывать тайные соглашения с другими членами группы — все это обсуждается в группе. Цели групповой психотерапии довольно претенциозны, так как мы хотим изменить поведение и отношения, которые формировались многие годы, поэтому лечение будет постепенным и длительным, никаких серьезных перемен не произойдет в течение месяцев, и на все это понадобится по меньшей мере год. Я обсуждаю с пациентами возможность развития у них чувства разочарования или раздражения по отношению к психотерапевту, предупреждаю их, что он не сможет давать ответы на все их вопросы. Источником помощи часто могут быть другие пациенты, хотя им самим трудно признать этот факт.

Затем им нужно рассказать об истории развития групповой терапии, начиная со Второй мировой войны, когда она высоко ценилась из-за экономических факторов (так как она позволяла психотерапевту набирать большое количество пациентов), до ее положения в настоящем, где от нее ждут чего-то уникального. Цитируются результаты исследований в психотерапии, в которых эта форма терапии представляется такой же эффективной, как и любая форма индивидуальной. Мои замечания в этой области направлены на вселение веры в групповую терапию и рассеивание ложных представлений о ней как о второстепенной.

Я объясняю пациентам, что конфиденциальность очень важна для групповой терапии, так как она имеет место во всех формах взаимоотношений доктор — пациент. Для того, чтобы участники могли обо всем говорить свободно, они должны быть уверены, что это останется в пределах группы. Из своего опыта я едва ли припомню хотя бы один случай нарушения конфиденциальности, поэтому могу с полным на то основанием успокаивать своих пациентов по этому поводу. Иногда пациенты спрашивают, могут ли они обсуждать какие-то вопросы групповой терапии со своими супругами или друзьями. Лучшая политика психотерапевта в этом случае — никогда ничего не запрещать, а вместо этого дать пациентам достаточно информации, чтобы они могли разобраться в конструкции процедурного руководства. Часто принимается решение, позволяющее пациентам делиться своими переживаниями с кем - либо, но только личными, и, конечно же, ни в коем случае не разглашать имена друг друга.

Вопросы о внутригрупповом общении можно тактично и эффективно рассматривать с двух точек зрения:

1. Группа дает возможность побольше узнать о своих проблемах из взаимоотношений, это не просто встреча людей для дружеского общения. А если использовать терапевта для этой цели, то группа теряет свою продуктивность и терапевтическую эффективность. Иными словами, в группе мы учимся строить близкие, длительные отношения, но она не строит их сама.

2. Однако если по каким-либо причинам участники встречаются вне группы, то они обязаны обсуждать самые яркие аспекты встречи в группе.

Особенно бесполезно будет терапевту устанавливать правила, запрещающие общение вне группы, скорее всего участники все равно когда - нибудь да встретятся вне группы, но тогда, помня о запрете, они не захотят говорить о своей встрече. В следующей главе мы поподробнее остановимся на внутригрупповом общении и увидим, что оно не такое уж нежелательное, фактически, оно может быть очень важным в процессе психотерапии. Что особенно вредит терапии, так это соглашение об умолчании, которое связано с такими встречами. Более того, такие запрещающие правила могут привести пациентов к непродуктивной дискуссии об их нарушении, тогда как утверждение, что это может осложнить терапию, даст пациентам возможность для конфронтации при обсуждении вопроса, почему они пытаются навредить своей же собственной терапии. Повторю еще раз, что лучше сообщить пациентам необходимую информацию, чем задавать официальные правила сверху. Терапевт, например, может объяснить пациентам, что дружба между двумя членами группы может помешать им говорить открыто с другими и что чувство верности может привести к диадным взаимодействиям, что несовместимо с открытостью и прямотой, такими необходимыми в процессе терапии.

Процедура подготовки состоит из гораздо большего, чем просто передача ведущим информации членам группы. В ее основе лежит передача сути и еще более важные сообщения о том, что психотерапевт уважает мнения и взгляды пациентов, что терапия — это рискованный процесс совместной работы, что психотерапевт — это эксперт, оперирующий рациональными основами, который желает поделиться своими знаниями с пациентами.

 

Исследования

В 1966 году я и мои сотрудники проверили надежность такого подготовительного сеанса в контрольном эксперименте. Половина пациентов из подготовительной группы (составом в 60 человек) наблюдались в течение получасового сеанса, тогда как другая половина наблюдалась в течение того же времени во время интервью, целью которого было узнать предысторию. Шесть терапевтических групп, три из которых состояли из подготовленных пациентов, а три — из неподготовленных, велись психотерапевтами, которые ничего не знали об этом эксперименте. Изучение первых двенадцати встреч показало, что в подготовленной группе наблюдалась большая вера в терапию, что в свою очередь положительно влияло на результаты, и большее количество межличностных взаимодействий, чем в неподготовленной группе, и эта разница была значительной как во время второй, так и во время двенадцатой встречи. Исследование требует одинакового уровня подготовленности для каждого пациента. Мы можем предположить, что если бы подготовка была более тщательной и более индивидуализированной, то ее эффективность могла бы возрасти. Хотя передаваемая информация может показаться сложной, сама процедура подготовки к групповой терапии очень проста и вполне укладываема в одну беседу.

Некоторые используют «предварительную социализирующую беседу» для того, чтобы подготовить пациентов из высших слоев общества к интеракциональной групповой терапии. Экспериментальная выборка состояла из 55 пациентов, включенных в групповую терапевтическую программу. Пациентам предлагалась на выбор подготовительная или традиционная беседа. Обычные наблюдатели, оценивающие группы с ежедневными встречами, сделали вывод, что прошедшие предварительную подготовку пациенты принимали более активное участие в работе группы и их поведение было более самоисследовательским. Групповой терапевт оценил предварительно подготовленных пациентов как хорошо включенных в процесс, как близких к его идеальной социальной модели и как более активных в попытках самоисследования. Хотя контроль в этом эксперименте и не был точным, две недели — это слишком короткий период времени для того, чтобы можно было с уверенностью утверждать, что предварительная подготовка пациентов значительно улучшает конечный результат, есть несомненные свидетельства того, что прохождение пациентами начальной стадии психотерапии проходило легче. Наша уверенность укрепится, если мы обратим внимание на убедительные данные исследований, посвященных индивидуальной терапии, которые подтверждают эффективность предварительной беседы.

 

Целесообразность предварительной подготовки к групповой терапии

Я умышленно посвятил так много времени подготовке пациентов, потому что верю, что это очень важная, но часто пренебрегаемая функция психотерапевта. Давайте кратко обсудим рациональность этого процесса. Первые двенадцать встреч еще очень ненадежны, но в то же время жизненно важны: не все члены группы обязательно испытывают чувство разочарования и покидают группу.

Группа находится в подвешенном состоянии и очень подвержена влиянию психотерапевта, и если он достаточно чуток, он может достичь больших успехов в своем влиянии на развитие терапевтических норм. Первые встречи — это время сильного напряжения для пациентов, как неизбежного внутреннего, так и необязательного внешнего.

Внутренняя тревожность проистекает из самой природы группы: человек, столкнувшийся с трудностями в своих взаимоотношениях с другими людьми, несомненно испытывает давление в терапевтической группе, в которой необходимо не только вступать в глубокие взаимоотношения, но и обсуждать эти взаимоотношения с абсолютной искренностью. Фактически, как мы поняли из групповых исследований, описанных в главе 8, тревожность выглядит как необходимое для начала изменений состояние. Тревожность повышается не только из - за межличностных конфликтов, но и из - за диссонанса, происходящего от желания остаться в группе, и, в то же время, переживания несовместимости с главными задачами и требованиями группы.

Существует ряд данных, доказывающих, что есть пределы адаптивной ценности напряжения. Оптимальный уровень напряжения усиливает мотивацию, повышает активность нервной системы, но при чрезмерном уровне справится с давлением пациенту становится очень тяжело. Уайт, делая обзор данных, подтверждающих концепцию исследовательских импульсов, отмечает, что тревожность и страх препятствуют внешнему исследованию, они ослабляют научение и приводят его к объемам, коррелирующим со степенью интенсивности страха. Вредный уровень тревожности может препятствовать межличностному исследованию и испытанию новых способов поведения, которые, в свою очередь, являются важнейшими составляющими терапевтического процесса.

В большинстве случаев тревожность, которую испытывают пациенты в начале групповой терапии, — это не внутренняя тревожность, вызванная требованиями группы, а внешняя, необязательная и иногда имеющая лечебный эффект. Эта тревожность является естественным следствием того, что человека поместили в ситуацию, где он не до конца понимает ожидаемого от него поведения, целей группы и их отношения к его собственным целям. Лабораторные исследования терапевтических групп показали, что при неясных целях, способах достижения этих целей и ожидаемом ролевом поведении группа будет менее сплоченной, более тревожной, ее члены чаще испытывают состояние фрустрации и склонны преждевременно уходить из группы. Эффективная подготовка к групповой терапии поможет уменьшить внешнюю тревожность, происходящую из неопределенности. Снизить неясность и внешнюю тревожность можно с помощью прояснения целей групповой терапии, объяснения пациентам, что личные и общие цели группы едины, а также предоставлением четкого руководства по эффективному поведению и объяснению группового процесса.

Несомненно, систематическая подготовка к групповой терапии подразумевает четкое структурирование групповых ситуаций. Я не предлагаю дидактический, директивный подход к групповой терапии, но, напротив, предлагаю технику, которая будет способствовать формированию свободного взаимодействия и автономии группы. Избегая длительного ритуального поведения на первых сеансах и снижая начальную тревожность, группа, таким образом, получает возможность быстрее окунуться в серьезную работу. С моей точки зрения, в тревожности, намеренно вызываемой с помощью создания атмосферы неопределенности, вовсе нет необходимости, надо уберечь группу от погружения в излишне комфортное состояние. Пациенты, по определению, очень конфликтны в отношении собственных межличностных взаимоотношений, и в группах, имеющих высокую долю межличностных интеракций, будет постоянно присутствовать стимулирующая и порождающая тревогу межличностная конфронтация. Слишком комфортные терапевтические группы — это те группы, которые избегают заданий на прямое межличностное противостояние.

Несмотря на то, что предварительную подготовку используют довольно редко (большинство источников даже не упоминают ее), все таки все групповые терапевты пытаются прояснить суть терапевтического процесса и объяснить пациентам, какое от них требуется поведение. Разница между психотерапевтами или между психотерапевтическими направлениями заключается в основном в структурировании рабочего времени и в стиле подготовки. Некоторые психотерапевты готовят пациентов, обеспечивая их письменным материалом о групповой терапии, дают им прослушать записи встреч, просят их посетить отборочную встречу или проводят длительную серию подготовительных лекций. Однако даже терапевты, умышленно избегающие проведения предварительной подготовки и ориентации пациентов, все же постоянно держат терапевтические цели в уме и предпочитают такие формы работы, при которых они со временем передаются пациентам. Даже самый не дерективный психотерапевт пытается убедить своих пациентов принять ценности терапевтического процесса с помощью едва уловимых невербальных подкреплений. Приведем пример таких действий из клинической практики. События происходили во время второй встречи группы, которую вел не дерективный британский аналитик.

«Сделали ли вы что - нибудь стоящее за последние 30 — 40 минут? Благодаря этому нелегкому молчанию и моим последующим комментариям вы уже приступили к обдумыванию своего восприятия проблем вы как будто бы почти что разглядели ситуацию более реалистично, потому что с этих пор вы можете говорить, что изучали друг друга. Вспомните, мисс Н. стала расспрашивать мисс А., и это показало нам, что мы можем рассказывать о себе что угодно и никто к нам не будет настроен враждебно. Таким образом, вы могли узнавать мнения друг друга способом, который мог быть даже полезен. Но это означало довольно резкую перемену по сравнению с тем, что вы делали в первые несколько минут, так как вы начали процесс. Теперь вы, наверно, можете почувствовать друг друга, может быть, вы можете думать друг о друге, может быть, вы даже можете заглянуть в мысли и чувства друг друга таким способом, который может к чему - нибудь привести. Конечно же, большая часть исследований исходит из вашей собственной позиции. Это делается обычным способом в зависимости от ситуации, но возможно также с целью определения вашего положения по отношению друг к другу, чтобы вы могли относиться к трудностям более личностно».

Этими словами психотерапевт выражает нечто большее, чем просто резюмирование произошедшего в последние тридцать минут. Он игнорирует одни поступки, но поощряет другие, показывая тем самым, какое поведение будет желаемым во время будущих сеансов.

Некоторые психотерапевты выступают категорически против подготовки пациентов к групповой психотерапии и считают, что неопределенность в ролевых ожиданиях как пациентов, так и терапевта является желанным состоянием на начальных этапах. Их аргумент состоит в том, что развитие и окончательная передача искажений от пациента к терапевту являются ключевым лечебным фактором групповой психотерапии и что на ранних стадиях терапии мы должны стремиться к усилению развития переносов. Тайна, неопределенность, отсутствие когнитивного постоянства и фрустрация, испытываемая от неудовлетворения осознанных и неосознанных желаний, — все это ослабляет регрессивные реакции на психотерапевта и помогает создавать атмосферу, благоприятную для развития переноса. Такие психотерапевты поощряют этот регрессивный феномен и появление подсознательных импульсов для того, чтобы они могли быть выявлены и проработаны в ходе терапии.

Как я уже отмечал в шестой главе, я не отрицаю важность переноса в групповой терапии. Вопрос состоит в приоритете и технике. Перенос — очень сложный феномен, он пускает корни и расцветает вне зависимости от того, готовим мы для него почву специально или нет. Он не может быть подавлен с помощью правильной подготовки к групповой терапии. Более того, как уже неоднократно говорилось, разрешение переноса и интерперсональное влияние — это не единственные пути групповой психотерапии. Возможность ослабления развития терапевтических факторов не должна приноситься в жертву сомнительному предположению, что это будет препятствовать развитию переноса.

Должны быть сделаны по порядку два практических наблюдения за подготовкой группы. Первое: терапевт должен преднамеренно повторить и акцентировать основные пункты подготовки. Пациенты, отчасти из - за высокого уровня тревожности непосредственно перед началом терапии, имеют невероятную склонность к избирательной «невнимательности» или к непониманию ключевых аспектов первых комментариев терапевта. Некоторые из моих пациентов забывали о том, что им говорили, что за группой будут наблюдать через зеркальное стекло, другие, когда им говорили остаться в группе по крайней мере на двенадцать сеансов, прежде чем пытаться оценить терапию, понимали эти слова психотерапевта, как будто весь курс терапии будет продолжаться только двенадцать сеансов. Психотерапевты, занимающиеся индивидуальной терапией с пациентом в течение ограниченного количества сеансов, часто сталкиваются с тем, что в конце курса терапии пациент утверждает, что он ничего не знал о заранее определенном количестве сеансов.

Второе наблюдение состоит в том, что групповые психотерапевты часто чувствуют давление при выборе членов группы. Внезапная потеря пациентов может вынудить терапевта к поспешной деятельности по восстановлению группы, результатом которой часто является выбор неподходящих, плохо подготовленных пациентов. Терапевт затем вынужден принять позицию продажи группы пациентам — позицию в общем очевидную для пациентов. Психотерапевту лучше продолжать работать с уменьшенной группой, подбирать дополнительных пациентов более осторожно и представлять их группе в таком виде, чтобы максимально увеличить желание пациентов вступать в группу. Фактически, исследования показывают, что чем сложнее процедура вступления в группу и чем больше пациент хочет этого, тем более привлекательной будет казаться группа в дальнейшем. Это ведущий принцип, лежащий в основе обрядов инициации, жесткого отбора и критериев вступления во многие организации.

Пациенту не остается ничего другого, как прийти к выводу, что если так сложно вступить в группу, то она действительно должна быть очень важной.

Назад Вперед

Групповая психотерапия. Теория и практика


Книга Ирвина Ялома по праву считается классической работой. Здесь сконцентрирован наиболее ценный опыт, наработанный в области групповой психотерапии. В книге приводится наиболее полное описание группового процесса и даются примеры из терапевтической практики. Как опытный психотерапевт определяя лечебный характер групповой деятельности, Ялом подробно освещает работу терапевта с группой, его стратегию и тактику, дает характеристику динамики самой группы и поведения ее членов. Книга предназначена для специалистов в области психотерапии и для студентов означенной специальности. Она будет интересна также широкому кругу читателей, интересующихся проблемами психологии общения и саморазвития.

ЗАДАТЬ ВОПРОС
ПСИХОЛОГУ

Катерина Вяземская
Психолог, гештальт-терапевт, семейный терапевт.

Андрей Фетисов
Психолог, гештальт-терапевт.

Владимир Каратаев
Психолог, психоаналитик.

Софья Каганович
Психолог-консультант, психодраматерапевт, психодиагност.

© PSYCHOL-OK: Психологическая помощь, 2006 - 2024 г. | Политика конфиденциальности | Условия использования материалов сайта | Администрация