Теория влечений

Противоречия, ревизии, интерпретации — теория влечений как исходный пункт критики психоанализа Фрейда

Если воспринимать фрейдовскую теорию влечений как попытку выявления «естественных» (то есть обусловленных телом) пределов человеческой «психики», сформировавшейся в ходе общественно-исторического развития, с целью рационального «понимания» ее первоначальной сущности, то следует признать, что предлагаемая теория отмеряет и пределы могущества человека. Двигаясь дальше в этом же направлении можно интерпретировать теорию влечений Фрейда как попытку воздвигнуть преграду на пути упадочных тенденций к превращению просвещения в сциентизм, а романтизма в мистицизм. Предпринятые в пику теории влечений попытки превращения психоанализа в поверхностную психологию (со стороны Адлера) или мистическое учение (со стороны Юнга) Фрейд считал «упадническими» (Freud, 1914d, S. 91). Судя по противоречиям, которые возникали в конце 20-х и в начале 30-х годов между Фрейдом и Щульцем-Хенке, полностью отвергавшим теорию либидо, а также в его отношениях с Вильгельмом Рейхом, крайне рациональное представление которого об этой теории сменилось ее мистическим восприятием, теория влечений и впоследствии оставалась камнем преткновения. Если в шестидесятые годы упреки в адрес Шульца-Хенке за «отказ от теории либидо и метапсихологии» признавались вполне справедливыми (Thoma, 1963/64, S. 52), то двадцать лет спустя тот же автор написал, что «критика теории либидо и метапсихологии» со стороны Шульца-Хенке «в настоящее время» уже не вызывает раздражения, поскольку его мнение теперь «разделяют многие аналитики» (Thoma & Kachele, 1985, S. XII). Коль скоро Томэ и Кэхеле поспешили объявить о «смерти метапсихологии» (Thoma und Kachele, 1985, S. 369), возникла угроза того, что ликвидация теории либидо повлечет за собой упразднение чуть ли не фрейдовской теории бессознательного, не говоря уже об игнорировании фрейдовской психосексуальной концепции на фоне увлечения идеей нарциссических потребностей (см. Nitzschke, 1990a). Впрочем, Томэ и Кэхеле прекрасно отдают себе в этом отчет, но в ходе своей затянувшейся «критики идеи энергетики влечений» (Thoma & Kachele, 1988, S. 30) не выдвигают сколько-нибудь убедительных аргументов в защиту от данной угрозы. Почему случилось так, что определенные мнения прежних диссидентов, многие из которых, подобно Шульцу-Хенке, были административным способом отстранены от психоаналитических организаций в связи с критикой фрейдовской теории влечений, «в настоящее время» в рамках основного корпуса психоанализа не только постфактум признаются, но и становятся более популярными, чем прежде?

В конце 50-х годов Рапапорт (Rapaport, 1959) предпринял попытку систематического изложения психоаналитической теории. На любом компендиуме важнейших теорий современного психоанализа неминуемо отражается психоаналитическая позиция составителя. Рапапорт взялся за эту работу, желая сформулировать вариант систематизации, созвучный традициям эго-психологии Хартмана и Эриксона и позволяющий совместить психоанализ с ведущей научной парадигмой академической психологии. Четверо соавторов Рапапорта - Холт, Гилл, Клейн и Шафер - впоследствии продолжили эту работу и, апеллируя к различным аргументам, попытались окончательно распрощаться с теорией либидо, теорией влечений и метапсихологией (см. критический обзор аргументов, направленных против метапсихологии Фрейда: Mertens, 1981), в связи с чем их пути и пути Рапапорта (который не отступал с позиций метапсихологии Фрейда) разошлись.

Мертенс указывает на то, что признание единого научного подхода неизбежно и самым решительным образом скажется на психоанализе, в частности, повлечет за собой «точное формулирование и описание психоаналитических гипотез», «операционализацию терминологии», попытки перепроверки психоаналитических гипотез «в соответствии с эмпирико-номотетическими научными принципами» (Mertens, 1981, S. 39). Томэ и Кэхеле (Thoma & Kachele, 1985, S. 25 ff.), которые едва ли внесли существенное дополнение в обзор, представленный Мертенсом (Mertens, 1981), расценивают эти материалы и предполагаемые последствия иначе, выступая за адаптацию психоанализа в соответствии с научными принципами академической психологии и особо подчеркивая неприемлемость позиции Лоренцера (Lorenzer, 1974), предлагающего сохранить теорию влечений в модифицированной форме, не противоречащей представлению о психоанализе в качестве герменевтической эмпирической науки. Критика метапсихологии и психологии влечений, как правило, апеллирует к тому, что термины и понятия, использованные Фрейдом, имеют научное происхождение, а затем отклоняет их, именуя «устаревшими». В действительности, метапсихология Фрейда взросла на почве различных систем мышления. Однако это не означает, что речь идет о коктейле из различных научных подходов. Метапсихологию можно рассматривать как оригинальную и неожиданную комбинацию. Попытки объявить теорию влечений устаревшей, ссылаясь на последние научные достижения, на кибернетику, информационную или системную теорию (см. обзор Konig, 1981), следует признать произвольными, поскольку с помощью тех же аргументов, в частности, со ссылкой на новейшие теории, например, на нейробиологическую модель аутопойеза (Sies & Brocher, 1990), можно и обосновать теорию влечений Фрейда. И наконец, широко цитируемая фраза о «самообмане метапсихологии» (Habermas, 1968, гл. II) только кажется оригинальной, поскольку никто не предъявляет доказательства, хотя необходимо прежде всего представить документальное подтверждение того, что метапсихология Фрейда формировалась как обычная естественнонаучная теория, при создании которой автор потерпел фиаско. Вместе с тем компетентный и всеобъемлющий подход к проблеме метапсихологии выгодно отличает работу Шмидт-Хеллерау (Schmidt-Hellerau, 1995).

Попытка отдать психоанализ на заклание сциентизму была впервые предпринята Гейнцем Хартманом, дело которого продолжили Рапапорт, а затем Томэ и Кэхеле. Следует отметить, что подобные тенденции наблюдались и прежде, но воспринимались критически. Примером такой критики явился непосредственный отклик на опубликованную работу Хартмана (Hartmann, 1927). Еще в двадцатые годы Грюнбаум обнаружил признаки непонимания научной сущности фрейдовского психоанализа в работах эго-психолога Хартмана, заметив по этому поводу следующее:

«При попытке определить общие характеристики психоаналитического понятийного аппарата выясняется, что все соответствующие категории... словно стигмами отмечены принадлежностью к психоаналитической реальности бессознательного. В этом смысле категории в рамках психоанализа не только являются формами восприятия и постижения психической реальности, но и выполняют функции упорядочивания, присущие самой реальности. Именно на этом основании понимание и объяснение в психоанализе перетекают друг в друга, и в идеальном виде располагаются по ту сторону всех противоречий гуманитарной и естественнонаучной психологии». (Grunbaum, 1928, S. 210).

Согласно Грюнбауму, в рамках психоанализа возникает «особая форма познания», основанная на «смещении центра тяжести познавательного процесса с исключительно научного познания на деятельное участие субъекта в изучении объекта, на проникновение всем своим существом в изучаемый материал» (Grunbaum, 1928, S. 205). Именно поэтому психоаналитическое познание несопоставимо со сциентистским идеалом познания, чем и объясняются нескончаемые упреки в ненаучности, которые предъявляются психоанализу, особенно психоаналитической теории бессознательного и концепции энергетики влечений, и могут считаться справедливыми лишь в рамках сциентистского представления об идеальном познании.

Если психоанализ создает оригинальную форму познания, которая, как отмечает Грюнбаум, соразмерна предмету психоаналитического познания и психоаналитическим методам, то есть «бессознательному» и практическим методам его изучения и классификации, то следует предположить, что теорию влечений (конкретно - теорию либидо и в целом - метапсихологию) также можно расшифровать, применяя методы фрейдовского психоанализа. Быть может, именно при создании теории влечений многие понятия явились выражением бессознательных, корпоральных фантазий, которые Фрейд не просто сформулировал, а скорее испытал в ходе личного анализа, и которым сопереживал в ходе анализа других людей. Если взглянуть на все под этим углом зрения, то теорию влечений можно оценить как оригинальную систему символов, которая представляет собой нечто большее, чем сумма частей, из которых она, с научной точки зрения, состоит. Применительно к указанным категориям, эта оригинальная система символов может служить не только отражением реальности, но и ключом к ее шифру, которым некогда являлась и сама, будучи выражением созерцаемого мира собственных чувств, всегда отсылающих к отношениям между собственным телом и телом другого человека (см. Nitzschke, 1985), а также к отношениям, предшествующим любой «культуре» и обусловленным спонтанными желаниями, инфантильным удовольствием, о чем Штекель (Stekel, 1885) писал еще до Фрейда (см. Nitzschke, 1992b).

Ключевые понятия психоанализа

Предлагаемый справочник представляет собой оригинальное собрание тематических статей, в которых излагаются история формирования и современная трактовка основополагающих понятий психоанализа, а также рассматриваются важнейшие аспекты психоаналитической теории и практики. Наряду с экскурсами в историю психоаналитического движения в сборник включены статьи и по междисциплинарным вопросам, освещающие взаимоотношения психоанализа и академической психологии, социальной психологии, медицины и гуманитарных наук.