Люди любят открывать для себя новое. Увидев что-то, чего мы никогда раньше не видели, большинство из нас захочет исследовать и узнать об этом больше. То же самое нельзя в точности сказать о наших ближайших родственниках - человекообразных обезьянах. Хотя десятилетия исследований показали, что содержащиеся в неволе шимпанзе, гориллы и орангутаны охотно исследуют незнакомые объекты в лабораторных условиях, в дикой природе такие встречи с человекообразными обезьянами наблюдались редко. Поэтому практически ничего не известно о том, как человекообразные обезьяны реагируют на новизну в естественной среде обитания, в которой они эволюционировали. Теперь группе специалистов из Института поведения животных имени Макса Планка (MPI-AB) удалось измерить поведение диких орангутанов при первой встрече с незнакомым объектом. Эксперименты, проведенные в индонезийском тропическом лесу, выявили сочетание социальных, экологических и возрастных факторов, которые заставляют орангутанов чаще исследовать незнакомые объекты. Исследование, опубликованное в журнале Scientific Reports, раскрывает условия, вызывающие любопытство у орангутанов, и проливает свет на то, как могла развиться наша собственная любознательность.
Группа исследовала орангутанов на объекте долгосрочного мониторинга Суак Балимбинг на острове Суматра. Орангутаны, обитающие в этом месте, за десятилетия привыкли к присутствию человека, что дает ученым редкую возможность наблюдать за дикими человекообразными обезьянами с близкого расстояния. Каролина Шуппли, директор проекта Суак и первый автор исследования, заинтересовалась тем, как дикие орангутаны реагируют на незнакомые вещи.
"Любопытство - это черта, которая определяет исключительную способность людей к обучению и инновациям. Если мы хотим узнать, как эта черта развилась у нас, мы должны изучить ее у наших ближайших родственников", - говорит Шуппли.
Любопытство, характеризующее стремление человека к познанию неизвестного, ранее изучалось у человекообразных обезьян, однако из-за материальных трудностей, связанных с изучением диких животных, почти все исследования проводились в неволе. "Мы знаем, что обезьяны проявляют большое любопытство к исследованиям, находясь в безопасных и контролируемых условиях зоопарка. Но эти результаты мало что говорят нам о том, что действительно вызывало или подавляло любопытство на протяжении нашей эволюционной истории".
Около десяти лет назад Шуппли и ее соавторы впервые попытались оценить любопытство диких орангутанов с помощью эксперимента, вдохновленного исследованиями в неволе. Они бродили по лесу Суак, расставляя по лесу посторонние предметы, которые орангутаны должны были найти: ярко-красный флаг, пластмассовые цветы и фрукты, мягкие игрушки. Результаты были поразительны. "Они практически не подходили ни к одному из предметов. Можно было видеть, как они делали огромные круги по лесу, чтобы избежать эксперимента", - вспоминает она.
Шуппли поняла, что проверка реакции орангутанов на новизну в природе потребует переосмысления прежней парадигмы. "Задача состояла в том, чтобы придумать, как завлечь их чем-то новым, но в то же время достаточно знакомым, чтобы не отпугнуть". В течение многих лет Шуппли совершенствовала именно такой объект: кусок ствола дерева с естественным отверстием, заполненным местным лесным медом. Отверстие в стволе и пища были знакомы, но их необычное размещение представляло собой новую кормовую ситуацию. Вместе с группой местных и зарубежных ученых Шуппли закрепила экспериментальное бревно на деревья на расстоянии около 10 метров от орангутанов и наблюдала за тем, что происходит.
В ходе испытаний орангутаны проводили вблизи нового бревна в среднем 30 минут. В течение этого времени они исследовали новое бревно, интенсивно наблюдая за ним в течение длительного времени и приближаясь к нему вплотную. Однако в целом орангутаны редко прикасались к ветке напрямую, а когда прикасались, то часто использовали для этого какой-либо инструмент, например палку. "Орангутаны были довольно осторожны. Медовое вознаграждение можно было легко зачерпнуть из бревна пальцем, но они все равно предпочитали использовать инструмент, чтобы не вступать в физический контакт", - говорит Три Рахмаети, сотрудник Universitas Nasional (Индонезия) и соавтор исследования.
Однако в поведении были и существенные различия. Используя статистические методы, команда выявила черты, присущие отдельным особям, и особенности окружающей среды, которые усиливали исследовательскую активность. Молодые орангутаны гораздо чаще, чем взрослые, наблюдали и приближались. Кроме того, орангутаны с большей вероятностью приближались к бревну, если видели, что другая особь тоже направляется в ту сторону. Среда обитания также играла определенную роль: в местах с большим количеством пищи орангутаны больше наблюдали, но меньше приближались.
"С одной стороны, полученные результаты подтвердили нашу догадку о том, что орангутаны в дикой природе не очень-то стремятся исследовать новые объекты. Это может быть связано с тем, что в природе орангутаны живут очень долго в стабильных условиях, где новизна встречается редко. Таким образом, потенциальный риск, связанный с приближением к чему-то неизвестному, не перевешивает потенциального вознаграждения.
В тоже время, эксперимент показал, что в поведении присутствует гибкость. Орангутаны способны проявлять любопытство к новизне в природе, но только при определенных условиях. Экспериментально проверив это в дикой популяции, мы определили эти условия".
Из всех этих условий Шуппли считает наиболее показательным социальный фактор. "Орангутаны - наименее социальные из всех человекообразных обезьян, и тем не менее мы обнаружили, что присутствие партнеров по общению повышает их любознательность, - говорит она.
Это имеет интересные последствия для понимания обучения и инноваций - продуктов любопытства, которые способствовали успеху нашего вида. Мы часто думаем, что обучение и инновации - это одиночные действия, но на ранних этапах нашей истории это могло быть не так. Если новизна была искрой, то наша социальная жизнь могла послужить катализатором", - сказала Шуппли.
Max-Planck-Gesellschaft, Пер.: PSYCHOL-OK.RU
